[Inoim]

А что... Может и напишу еще стихов для игры по Громыко (я там играю странствующего поэта). Тогда чужих читать не придется, если своих с десяток хотя бы будет. Вот что написалось буквально только что:



Не надето на мне дорогих украшений,

Злато в дальнем пути хуже камня на шее.

Не была никогда я рабыней металла,

О браслетах-оковах, цепях не мечтала.



Драгоценных камней отродясь не имела,

И ни разу об этом еще не жалела.

Изумруд не прекрасней листвы на деревьях,

Бриллиант не украсит собою злодея.



Нет в суме медяка, для чего эта тяжесть?

По рукам и ногам меня деньги не вяжут.

Без гроша я летаю по белому свету,

Звону грязных монет предпочтя голос ветра.



(Но и мне иногда тоже хочется кушать,

Заплатите поэту, чтоб дальше послушать…)



Под морем стихи Марии Семеновой. Кто не знаком с ее творчеством - очень рекомендую.



Порою люди, не желая зла,

Вершат настолько черные дела,

Что до таких блистательных идей

Не вдруг дойдет и записной злодей.



Один решил «раскрыть тебе глаза»

И о любимой сплетню рассказал.

Другой тебя «приятельски» поддел –

А ты от той подначки поседел.



Подумал третий, что державы друг

Обязан доносить на всех вокруг.

И вот – донес… За безобидный взор

Тебе прочитан смертный приговор.

И жизнь твоя приблизилась к черте…

А ведь никто худого не хотел.



Порою люди, не желая зла,

Вершат настолько черные дела…



***



Мы своих хороним близких…

Годы, дни и месяца

Расставляют обелиски

На пустеющих сердцах.



Помяну… Рукою голой

Со свечи сниму нагар:

Кто-то было обидно молод…

Кто-то был завидно стар…



А другой живет и ныне.

Только тропки разошлись…

Только друга нет в помине…

Это тоже обелиск.



***



«Ложная надежда – это плохо! –

Учит нас прославленный мудрец. –

Если сил осталось на два вздоха

И куда сильней чужой боец,



Если видишь сам, что дело худо

И уже удачу не догнать –

Надо ли надеяться на чудо?

Лучше поражение признать…»



Но тогда как быть, коль самый-самый

Врач, к кому явился ты на суд,

Разведет беспомощно руками:

«Тут и боги жизни не спасут!»



Это значит - воспринять как благо

Темноту – и ждать своей судьбы,

Позабыв про гордость и отвагу,

Не пытаясь взвиться на дыбы?..



Ну уж нет! По древнему закону,

Что еще никем не отменен, -

Кто себя признает побежденным,

Только тот и правда побежден.





***

Раскинув стынущие руки,

Не видя неба в серой мгле,

Уже на том краю разлуки -

Убитый парень на земле.



Он, может, сам во всем виновен

И получил, что заслужил.

Но ток живой горячей крови

Не дрогнет больше в руслах жил.



Пусть оправдают, пусть осудят -

Ему едино. Он ушел.

Теперь угадывайте люди,

Кому с ним было хорошо.



А он не сможет оглянуться

Из-за последнего угла

И протрезветь, и ужаснуться

Своим же собственным делам.



Нам словно мало тех напастей,

Что посылают небеса.

С какой неодолимой страстью

Себя двуногий губит сам!



Пока ты жив, еще не поздно

Начать с начала бренный путь.

Там, наверу, пылают звезды.

Там, дальше, - есть ли что-нибудь?



Дано ли будет нам обратно

Сойти во славе новых тел

И смыть всю грязь, и выжечь пятна,

Коль в этой жизни не успел?



Быть может, вправду наше семя

Бессмертным спит в кругу планет

И ждет, когда настанет время,

И прорастет... А если нет?



А вдруг в последний раз, не в первый

Вершиться жизни кутерьма?

И впереди - лишь тьма и черви,

А рай и ад - игра ума?



А вдруг не будет ни возврата,

Ни похвалы, ни укоризн, -

Куда, зачем, на что потратил

Одну-единственную жизнь?"



***



Одинокая птица над полем кружит.

Догоревшее солнце уходит с небес.

Если шкура сера и клыки что ножи,

Не чести меня волком, стремящимся в лес.



Лопоухий щенок любит вкус молока,

А не крови, бегущей из порванных жил.

Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,

Расспроси-ка сначала меня, как я жил.



Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,.

Забывая, каков над землёй небосвод.

Там я собственной крови с избытком хлебнул —

До чужой лишь потом докатился черёд.



Я сидел на цепи и в капкан попадал,

Но к ярму привыкать не хотел и не мог.

И ошейника нет, чтобы я не сломал,

И цепи, чтобы мой задержала рывок.



Не бывает на свете тропы без конца

И следов, что навеки ушли в темноту.

И ещё не бывает, чтоб я стервеца

Не настиг на тропе и не взял на лету.



Я бояться отвык голубого клинка

И стрелы с тетивы за четыре шага.

Я боюсь одного — умереть до прыжка,

Не услышав, как лопнет хребет у врага.



Вот бы. где-нибудь в доме светил огонёк,

Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке...

Я бы спрятал клыки и улёгся у ног.

Я б тихонько притронулся к детской щеке.



Я бы верно служил, и хранил, и берёг —

Просто так, за любовь! — улыбнувшихся мне...

...Но не ждут, и по-прежнему путь одинок,

И охота завыть, вскинув морду к луне.



***



Одинокая птица над полем кружит.

Догоревшее солнце уходит с небес.

Если шкура сера и клыки что ножи,

Не чести меня волком, стремящимся в лес.



Лопоухий щенок любит вкус молока,

А не крови, бегущей из порванных жил.

Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,

Расспроси-ка сначала меня, как я жил.



Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,.

Забывая, каков над землёй небосвод.

Там я собственной крови с избытком хлебнул —

До чужой лишь потом докатился черёд.



Я сидел на цепи и в капкан попадал,

Но к ярму привыкать не хотел и не мог.

И ошейника нет, чтобы я не сломал,

И цепи, чтобы мой задержала рывок.



Не бывает на свете тропы без конца

И следов, что навеки ушли в темноту.

И ещё не бывает, чтоб я стервеца

Не настиг на тропе и не взял на лету.



Я бояться отвык голубого клинка

И стрелы с тетивы за четыре шага.

Я боюсь одного — умереть до прыжка,

Не услышав, как лопнет хребет у врага.



Вот бы. где-нибудь в доме светил огонёк,

Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке...

Я бы спрятал клыки и улёгся у ног.

Я б тихонько притронулся к детской щеке.



Я бы верно служил, и хранил, и берёг —

Просто так, за любовь! — улыбнувшихся мне...

...Но не ждут, и по-прежнему путь одинок,

И охота завыть, вскинув морду к луне.



***



Отчего не ходить в походы,

И на подвиги не пускаться,

И не странствовать год за годом,

Если есть куда возвращаться?



Отчего не поставить парус,

Открывая дальние страны,

Если есть великая малость —

Берег родины за туманом?



Отчего не звенеть оружьем,

Выясняя вопросы чести,

Если знаешь: кому-то нужен,

Кто-то ждёт о тебе известий



А когда заросла тропинка

И не будет конца разлуке,

Вдруг потянет холодом в спину:

«Для чего?..» И опустишь руки.



***



Зачем кому-то в битвах погибать?

Как влажно дышит пашня под ногами,

Какое небо щедрое над нами!

Зачем под этим небом враждовать?..



Над яблоней гудит пчелиный рой,

Смеются дети в зарослях малины,

В краю, где не сражаются мужчины,

Где властно беззащитное добро,



Где кроткого достоинства полны

Прекрасных женщин ласковые лица...

Мне этот край до смерти будет сниться,

Край тишины, священной тишины.



Я не устану день и ночь шагать,

Не замечая голода и жажды.

Я так хочу прийти туда однажды —

И ножны ремешком перевязать.



Но долог путь, и яростны враги,

И только сила силу остановит.

Как в Тишину войти по лужам крови,

Меча не выпуская из руки?..



***



вот тут можно найти еще.



http://ashavan.by.ru/tvorch/stihi.htm